Знаете, какое одно из удовольствий travel-журналиста и/или -блогера? Когда после твоего путешествия находятся знакомые и незнакомые люди, которые вдохновляются твоими рассказами и фотографиями и начинают планировать поездку по твоим следам. Желающие проехаться по северу Франции уже нашлись. Да и я сама пишу уже третий текст об этом своём путешествии. 

№1

Жил-был французский король. И звали его Франциск I. И любил он устрицы. И понравились ему моллюски из бретонского местечка Канкаль, что на берегу бухты Мон-Сен-Мишель). И начали поставлять свежие устрицы к королевскому столу дважды в неделю. И был за это дарован Канкалю титул «города».

Титул у Канкаля никто не отобрал, хотя там проживает немногим более 3000 человек. Даже если у Вас в планах только объесться свежими и недорогими устрицами, пункт «осмотр достопримечательностей» в городке площадью 12 кв. км выполнится сам собой.

Стоя на пирсе, выдающемся от набережной Джона Кеннеди, отмечаешь и канкальский маяк, и полосатые палатки устричного рынка (мне — туда!), и порт с лирическим названием «Волнение на море», и памятник «Сыновьям Канкаля, погибшим за Францию» (женщина с руками-крыльями над нижним рядом домов), и отлив (чем не достопримечательность?).

10 минут вверх по rue du Port — и список пополнится мэрией (на неё смотрели окна моих апартаментов), церковью Сен-Меен и памятником «Промывальщицы устриц».

№0

Как только вода уходит в море, женщина с руками-крыльями наблюдает вот такую неожиданную картину. Пока яхты и лодки беспомощно лежат на боку, по обнажённому дну громко передвигаются тракторы с прицепами. 

Суровые мужчины и женщины в резиновых комбинезонах собирают сетки с устрицами — то ли пересортировать их, то ли отправить в смесь морской и речной воды (для вкусности и мясистости) — и укладывают их на прицепы.

Перепрыгивая с камня на камень, закрываясь от мелкого дождя, поскальзываясь на иле, постоянно протирая объектив, крутишь только одну мысль: жаль, что нет резиновых сапог — удалось бы пройти ещё дальше.

Пройдёт три года с рождения устрицы и до того момента, когда вам подадут её на блюде со льдом, дополнят лимоном, уксусом, чёрным хлебом и сливочным маслом. А пока миллионы раковин притаились в сетчатых мешках, за слоем ила и гирляндами чёрно-зелёных водорослей. 

Énorme

Самый обыкновенный парапет. Серый бетонный парапет возле небольшого рынка. Но только он знает, сколько миллионов людей сидело на нём, поедая средние, большие и просто огромные устрицы и глядя на уходящие к горизонту канкальские фермы. 

Вдоль набережных Gambetta и Admis en Chef Thomas в минуте ходьбы отсюда найдётся не один десяток ресторанов, где за столиком со скатертью можно съесть такую же свежую дюжину устриц, запить бокалом белого и вымыть руки в пиале с водой и ломтиком лимона. 

Только есть в этом особенное удовольствие: выбрать на прилавке из одинаково хороших самые лучшие устрицы №2, №1 или №0 сорта «Крёз» (за 6, 6,20 или 7 евро за дюжину соответственно); наблюдать, как продавщица, держа раковину в металлической перчатке, привычными движениями открывает створки ножом и раскладывать их в 12 углублений пластиковой тарелки; устроиться на том самом парапете; откупорить бутылочку белого; полить устрицы лимоном и… И напоследок с размаху кинуть вниз пустую створку.

Хотя почему «напоследок»? Это только первое действие. После антракта вы вернётесь на рынок и перейдёте ко второму акту под названием «Énorme» — огромным устрицам по 2 евро за штуку.

Редакторы журналов не рекомендуют заканчивать свои рассказы фразами из серии «Я бросил монетку в море, чтобы снова сюда вернуться». Что ж, я не буду показывать им этот текст. Потому что я всё же бросила створку устрицы, чтобы вернуться в Канкаль. Ζ